В связи с открытым письмом
В.В. Кузнецова Н.В. Соболеву

Мне не хочется вступать в дискуссию в В.В.Кузнецовым в силу ее априорной бесполезности. Но какую-то ясность (по крайней мере, для читателей газеты) мне хотелось бы внести. Все-таки, я обвиняюсь в ликвидации целой обсерватории. Кстати, в самом по себе сокращении какого-либо научного направления в условиях очень ограниченного финансирования ничего криминального нет. И вопрос о существовании обсерватории мог быть поднят: в средних широтах ионосфера не обладает сильной вариабельностью параметров и высокая плотность наблюдений здесь не требуется. Я знаю, что в иркутском Институте солнечно-земной физики на такие крайние меры пришлось пойти и сократить ряд наблюдательных пунктов, чтобы сохранить наиболее важные. Предпринимались и другие жесткие меры. Здесь, в Новосибирске до этого не доходило. Что же произошло? При Институте геологии и геофизики в течение многих лет существовала Геофизическая обсерватория, занимающаяся изучением физических полей в верхнем полупространстве (с акцентом на ионосфере). Она существовала как самостоятельное (и довольно большое) подразделение, автономно от Отдела геофизики, занимавшегося исключительно твердой землей. Обстоятельства, благодаря которым это подразделение сильно сократилось и оказалось в составе Института геофизики, образованного в 1991 году, мне неизвестны. В ту пору я не занимался административной работой, а какого-либо обсуждения этого перехода на Ученом совете, я просто не помню.

Но, перейдя в Институт геофизики, обсерватория потеряла свой "обсерваторный" статус и стала обычной лабораторией с обычным финансированием, рассчитанным, по-видимому, исходя из среднесписочного состава. Возможно, так было и всегда, но обсерватория имела мощную поддержку от двух Министерств (обороны и связи), которой она в 90-е годы лишилась по известным причинам. Между тем, расходы, необходимые для жизнеобеспечения лаборатории В.В.Кузнецова, были велики. Это не только поддержка аппаратуры и соответствующей инфраструктуры, но и большие транспортные расходы. Хотя 2/3 расходов на автобус Академгородок–Ключи взял на себя Объединенный институт, оставшаяся 1/3 была весьма тяжелым грузом. Проблема усугублялась крайне неблагоприятной структурой лаборатории. Основная численность падала на работников, непосредственно связанных с измерениями и обслуживанием помещений в Ключах. Оставшимся 4–5 научным сотрудникам практически невозможно было обеспечить дополнительное финансирование (я имею ввиду гранты), необходимое для лаборатории, состоящей из 24 сотрудников. В лаборатории был только один хоздоговор (возобновлявшийся ежегодно), который в год деноминации стоил 15 млн. руб. Смешные деньги.

Когда я стал директором Института (1996 г.), ситуация в лаборатории В.В.Кузнецова была более, чем плачевной. Лаборатория постоянно была в минусах, средняя зарплата — недопустимо низкая. Нельзя сказать, что я не помогал лаборатории. Мне удалось получить разовую помощь от РФФИ на продолжение режимных наблюдений, а также регулярную (ежемесячную) поддержку от президиума СО РАН, в чем большую помощь нам оказал тогдашний ученый секретарь СО Ю.И.Шокин. В дальнейшем, при смене руководства СО РАН, эта помощь прервалась. Встал вопрос: "Что делать с лабораторией?" Я просил В.В.Кузнецова, чтобы он обратился к своим западным партнерам, которым передавалась вся информация об измерениях. У нас уже был (и продолжается сейчас) опыт сотрудничества с Бельгийской обсерваторией, помогающей организовать нам наклономерные измерения вплоть до Дальнего Востока. Но В.В.Кузнецов, уверявший меня, что его обсерватория на Западе признана то ли лучшей, то ли образцовой, такое сотрудничество организовать не смог. Или не захотел. Перераспределять бюджет Института в пользу лаборатории В.В.Кузнецова я не собирался, поскольку институтский бюджет состоит из бюджета лабораторий. У нас был такой эпизод, когда руководители лабораторий "скинулись" в пользу лаборатории В.В.Кузнецова, но как систематическая мера это было трудноосуществимо.

Тогда возникла идея о передаче измерительной части лаборатории (со всем обслуживающим персоналом) в Геофизическую службу СО РАН. С этой идеей В.В.Кузнецов согласился (без его согласия я бы этим заниматься не стал). Не возражала и Геофизическая служба (ГС), выразившая к тому же стремление к созданию единого информационного канала и для расположенной в Ключах сейсмостанции и для остальных измерений. Эта идея была одобрена на Президиуме СО РАН. Но после того, как решение было принято, В.В.Кузнецов передумал. Сложности возникли, когда юридически стал прорабатываться сам акт передачи. Оказалось, что в ГС невозможно создать подразделение, которое называлось бы "обсерваторией", либо даже "лабораторией". Юридически оказалось невозможным и создание подразделения, которое составляло бы одно целое, но одновременно финансировалось бы из двух источников. В.В. Кузнецова это не устраивало. Но я считал, что обратного хода нет, поскольку не было никаких других конструктивных предложений относительно финансово-обеспеченного продолжения измерений.

Переход осуществлялся очень тяжело. После того, как первая группа сотрудников была переведена в ГС, случился августовский кризис, после чего в ГС финансовая ситуация стала катастрофической. Последующий переход затянулся. Но через год эту работу удалось завершить. Сейчас В.В.Кузнецов утверждает, что обсерватории нет, что она ликвидирована. Но ликвидирована вывеска. Впрочем, она была ликвидирована уже при создании Института геофизики. Измерения, которые ранее проводились в лаборатории-обсерватории, сохранены в полном объеме. Лаборатория по-прежнему не богата (грант есть только у самого Кузнецова, он же участвует в одном из интеграционных проектов), но это уже проблемы самой лаборатории и ее нового заведующего. На бюджетные деньги у нас никто прожить не может. Поэтому все зависит от квалификации и инициативы самих сотрудников. Вакансии на расширение своего состава лаборатория имеет. Будучи специалистом в геофизике твердой Земли и геофизической разведке, я имею возможность помочь зарабатывать деньги целому ряду лабораторий Института. Но, к сожалению, я не в состоянии, оказать подобную помощь бывшей лаборатории В.В.Кузнецова.

Перешедшие в ГС сотрудники в материальном отношении выиграли, (хотя это и не коснулось всех в одинаковой степени). Двухэтапность перехода дала себя знать: вместо одной группы, там теперь две. Бывшие сотрудники Кузнецова не смогли договориться между собой. Я не могу не признать, что с реорганизацией обсерватории связаны некоторые потери. Главная из них та, что утеряна целостность обсерватории и окончательно утеряна "вывеска". Я могу согласиться с тем, что это совсем не все равно — работать в обсерватории (даже если она называется лабораторией) или в "отряде Алтае-Саянской опытно-методической сейсмологической экспедиции". Но передо мной стоял выбор: или сохранить непрерывность наблюдений, отремонтировать с помощью ГС находящиеся в аварийном состоянии помещения и организовать современный информационный канал, либо же отказаться от этих измерений вовсе. Проблема сотрудничества всех частей бывшего единого коллектива — не столь уж трудна, если есть общие задачи. Вся Геофизическая служба когда-то вышла из Института геофизики по причине простой целесообразности и без какого-либо конфликта. И сбор информации и проведение многих экспериментов значительно упростились. Так должно быть и в области ионосферных измерений. С другой стороны, будем богаче — к проблеме организации можно будет и вернуться.

Теперь немного о самом В.В. Кузнецове. Это неординарный ученый, уже давно плывущий против основного течения в науках о Земле. Он всегда полон новых идей, которые слушать весьма интересно. Поэтому я приглашал его для выступлений перед студентами и просил его читать курс "Физика Земли". Отказался от него (после небольшого опыта) он сам. Я спокойно отношусь (и всегда относился так) к тем, кто оспаривает парадигму в проблеме образования Земли и в геодинамических проблемах. В этих вопросах никто не может претендовать на абсолютную истину. И для развития любой гипотезы, претендующей занять позицию незыблемой теории, наличие критиков может быть только полезным. Меня не всегда устраивает, что позиция В.В. Кузнецова скорее натурфилософская, чем последовательно физическая. Много "оценочных" суждений, мало уравнений.

Всех под одну гребенку причесать нельзя. И все же, в своих смелых рассуждениях В.В.Кузнецов иногда переходит через край. Я помню историю с одной из не принятых в "Геологию и геофизику" его статей, в которой он считал тонкий слой между внутренним и внешним ядрами кристаллом Вигнера. Я отдал статью на рецензию известному физику, у которого значительная часть докторской диссертации была посвящена этому кристаллу. Тот отказался писать рецензию, потому что упомянутый кристалл существует только при сверхнизких температурах. В.В.Кузнецов не считал нужным высказать хоть что-нибудь, оправдывающее существование этого кристалла в глубинах Земли. Я передал статью другому физику, но и его заключение было неутешительным. Я не удивлюсь, если эта статья была опубликована на Западе. Там любят публиковать интересные и будоражащие вещи. В конце концов, только автор отвечает за то, что им написано. Может быть, у нас менталитет другой. Странно только одно, что на статьи В.В.Кузнецова, опубликованные им в "Геологии и Геофизике" ссылок нет. Видно, "туда" он посылает другие статьи.

В.В.Кузнецов пишет, что я не поддержал его книгу "Горячая Земля". Совсем не так было дело. Я не подержал идею рекомендовать книгу к изданию при отсутствии отзывов на нее. Книги не должны быть однодневками. Они должны иметь свою жизнь в науке. А такие книги в спешке не рождаются. Ни одной из своих единоличных книг я не публиковал в издательствах, где нет института платных "черных" рецензентов. Это ведь такая удача — иметь реакцию на книгу до ее выхода в свет и иметь возможность что-то исправить!

И, наконец, пара замечаний относительно статьи Н.Л.Добрецова с соавторами. Я не могу считать себя специалистом по геодинамике внутренних частей Земли. Но я рекомендовал ее к опубликованию на основе отзывов от специалистов, чей научный авторитет (нравится это В.В.Кузнецову или нет) намного весомее, чем у него самого. И у меня не было также причин не соглашаться с мнением премиальной экспертной комиссии по геодинамике, предложившей дать этой работе первую премию.

С.В. Гольдин