Е.В. Семeнов, профессор, генеральный директор Российского гуманитарного научного фонда
Применительно к науке в последние годы чаще всего используется словосочетание "сохранение научного потенциала". Иногда к слову "сохранение" добавляют слово "развитие". И уже совсем редко — "использование". Представляется, что в современных условиях и сохранение, и развитие научного потенциала страны возможно только благодаря его использованию, благодаря обретению наукой каких-либо социально значимых функций. Это живая система и для ее сохранения, и тем более развития, необходимо, чтобы общество нуждалось в этом. Речь не идет об утилитарном отношении к науке, но прагматический подход в современных условиях совершенно необходим.
Ослабление интереса общества к науке, образованию, культуре расчищает пространство для наступающего обскурантизма, создает угрозу одичания нации. Альтернативой этому может стать лишь возрождение интереса общества и государства к науке. Так бывало и прежде.
Когда в начале XVIII века российскому государству потребовался флот, началось изучение запасов строевого леса в стране. На основе этого изучения отечественных лесов впоследствии возникло лесоведение как научная дисциплина. Из проблем перенаселения центральных губерний России в XIX веке, из нужд переселенческой политики родилось изучение земель, на основе чего в России сложилось почвоведение как особая наука. И лесоведение, и почвоведение (работы Г.Ф. Морозова и В.В. Докучаева) способствовали формированию более отвлеченной от практики системы взглядов В.И. Вернадского, включая его идею ноосферы. Это — естественный, а потому и типичный, ход развития науки.
Потребности общества и государства стимулировали возникновение не только научных дисциплин и научных направлений, но и создание научных организаций. Всякий знает, что учреждение Академии наук в России было элементом политики Петра I, направленной на созидание России как державы. Хорошо известно, что благодаря практическим нуждам государства и промышленности в России возникли Вольное географическое общество и Комиссия по изучению естественных производительных сил.
Так было и в советское время. Наука существовала и развивалась, поскольку она была нужна обществу, по крайней мере, в лице такого его института, как государство. К сожалению, наука была нужна государству в значительной степени для обороны и поддержки идеологии, что имело для нее ряд негативных последствий (милитаризация, идеологизация). Но все-таки у науки были социально значимые функции, благодаря чему возможно было ее развитие.
В 90-х годах радикально и неоднозначно изменилось в целом положение отечественной науки в обществе, и положение гуманитарных и социальных наук в том числе. На протяжении многих десятилетий, вплоть до второй половины 80-х годов, практически единственным институтом общества, выражавшим общественные потребности в гуманитарных и социальных науках, являлось государство. Наука была нужна государству, а опосредованно — и обществу, но общество в то время, в силу своего особого устройства, не имело возможности и не умело выразить свои потребности в науке иначе, как через государство. Акцент делался на идеологических потребностях и соображениях государственного престижа, но государство выражало и более глубокие общественные потребности в науке, связанные с просвещением и образованием (а не только с агитацией и пропагандой), с управлением (а не только с "руководством"). Даже идеология партийного государства была субъективно ориентирована на научность, что способствовало вниманию государства к науке и ее нуждам. Как следствие — государство действительно оказывало гуманитарной и социальной науке поддержку: финансировало ее, пропагандировало, поддерживало престиж и высокий статус в обществе, решало жизненные проблемы науки и ученых.
Во второй половине 80-х годов по мере разрушения государственного устройства страны ослабевала роль прежней идеологии, снижалось значение престижа державы и социальной системы, а вместе с тем ослабевала заинтересованность государства в гуманитарных и социальных науках. Уменьшались и финансовые возможности государства.
Некоторое время гуманитарные и социальные науки по инерции продолжали получать со стороны государства достаточно весомую финансовую поддержку. Но с 1992 г. эта поддержка резко, одномоментно сократилась в несколько раз, и уже не восстановилась в прежних объемах. Результаты исследований востребовались все в меньшей степени. В итоге наука получила большую свободу от государства, но одновременно и сокращение спроса, снижение поддержки с его стороны. Другие же институты гражданского общества еще не окрепли настолько, чтобы восполнить утрату связей науки с государством. Гуманитарные и социальные науки стали просто никому в России не нужны. В этом и коренится кризис гуманитарных и социальных наук в современной России.
В настоящее время астрология и уфология помощью средств массовой информации овладевают сознанием людей быстрее и полнее, чем научное просвещение. В 90-х годах научная, научно-образовательная, научно-популярная литература, соответствующие передачи на радио и телевидении резко сократились. Самой интеллектуальной частью многих периодических изданий являются кроссворды. Этот процесс затронул всю науку, не только гуманитарные и социальные дисциплины, но последние пострадали от него особенно сильно. Их вытеснили из той ниши (просвещение), без присутствия в которой само их существование становится социально бессмысленным, так как в гуманитарных и социальных науках просвещение является аналогом сферы внедрения. Конечный результат деятельности гуманитарной части научного производства — это интеллектуально и духовно развитые человек, нация, общество. Вытеснение гуманитарных и социальных наук из сферы их практического использования псевдо- и аже антинаучными знаниями означает фактически их социальную гибель.
Ситуация зашла настолько далеко, что ее уже невозможно исправить только волевым, административным решением властей, даже если бы их вдруг посетило озарение. Невозможно исправить положение и силами одного только научного сообщества — нужны изменения в государственной научной политике, в отношении государства к собственному народу, в ориентациях общества и настроении научного сообщества.
Гуманитарные и социальные науки испытывают на себе те же тяготы, что и вся наука, но усиленные еще их статусом "второстепенных" наук, положением наук, о которых чаще всего забывают. В силу этого гуманитарный сектор науки нуждается в большей защите со стороны научного сообщества, чем естественные и технические науки. В государственных документах самого высокого уровня: в "Доктрине развития российской науки", утвержденной 13 июня 1996 г. Указом Президента Российской Федерации, в федеральном законе "О науке и государственной научно-технической политике", принятом Думой 12 июля 1996 г. и одобренном Советом Федерации 7 августа 1996 г., гуманитарная часть науки не забыта. Уже в первом параграфе первой главы "Доктрины" говорится: "В современных условиях практическое использование естественно-научных, гуманитарных и научно-технических знаний во все большей степени становится источником обеспечения жизнедеятельности общества, его духовного и физического здоровья". Во второй статье "Закона" фундаментальные научные исследования определяются как экспериментальная или теоретическая деятельность, направленная на получение новых знаний об основных закономерностях строения, функционирования и развития человека, общества, окружающей природной среды. Но в менее декларативных и более конкретных государственных документах гуманитарные и социальные науки часто совсем не упоминаются. Так, в "Приоритетных направлениях развития науки и техники", утвержденных Правительством Российской Федерации 21 июля 1996 г., в связи с уже упоминавшимся Указом Президента по "Доктрине", нет никаких упоминаний о гуманитарных и социальных науках.
И все же состояние гуманитарного сектора отечественной науки характеризуется не
только почти полной его заброшенностью со стороны государства, удушающим его
развитие недофинансированием, но и, как это ни странно, признаками развития, и
даже бурного развития:
Переживаемый страной этап развития несет в себе не только многочисленные угрозы науке, но и совершенно новые потенциальные возможности ее будущего развития. Это справедливо по крайней мере в части гуманитарных и социальных наук.
В западных странах существует огромная потребность общества в специалистах гуманитарного профиля: юристах, психологах, социологах, экономистах. В рыночно-демократических обществах без адвокатов, консультантов, аналитиков, менеджеров не могут нормально функционировать практически никакие организации, не может осуществляться какое-либо дело. Воспроизводство слоя гуманитарных специалистов требует развития соответствующей системы образования: нужны университеты, кафедры, профессора, учебники, справочники, журналы, монографии. А значит нужна и наука.
Нечто подобное, правда на очень ранней стадии своего развития и в очень неразвитых формах, наблюдается сейчас и в России. Надежды гуманитарных и социальных наук, на мой взгляд, стратегически связаны именно с развитием наметившейся тенденции роста потребности общества в специалистах гуманитарного профиля. Государство перестает быть единственным социальным институтом, выражающим потребности общества в гуманитарных и социальных науках, хотя оно остается, и, вероятно, останется в будущем, важнейшим их потребителем и покровителем. В России наука исходно была государственным делом. И эта культурно-историческая традиция очень устойчива. Без возрождения государства наука в России не возродится. Но чтобы обрести более надежную и естественную основу своего развития, чтобы уменьшить зависимость от изменчивых настроений властей, гуманитариям жизненно важно построить систему взаимополезных отношений с широким кругом институтов общества, научиться быть полезными обществу, а не только государству.
Альтернативой этому могло бы быть только восстановление прежней системы государственной поддержки науки в стране, надежды на которое совершенно иллюзорны. Характер общества и государства изменился необратимо. Гораздо реалистичнее делать ставку на развитие новых форм государственной поддержки науки, в том числе на развитие системы государственных научных фондов, звеном которой является и Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ).
Нужно констатировать, что и в современных условиях основным институтом общества, поддерживающим гуманитарные и социальные науки, остается государство. Удручает низкий уровень этой поддержки и слабая опора государства на науку в поисках практических решений острых проблем. Но вселяет надежду тенденция развития новых форм государственной поддержки науки.
Для гуманитарных и социальных наук значительным достижением последних лет является создание Российского гуманитарного научного фонда. Важно отметить, что Фонд создан не "сверху", а по инициативе самих ученых и возглавляется Советом фонда, состоящим из выдающихся отечественных ученых. С созданием Фонда связано широкое развитие конкурсных начал, экспертизы тысяч научных проектов и результатов их осуществления. Благодаря этому стало возможным оценивать научные замыслы и научные результаты не по второстепенным (ведомственным, региональным и т.п.) критериям, а по их подлинной научной ценности. И если академическая наука получает в Фонде более весомую поддержку, то это — лишь объективное подтверждение её более высокого уровня, чем уровень науки в вузовском секторе и тем более в "околоминистерских" НИИ и центрах.
Фонду удалось организовать поддержку всего научного цикла от проведения исследований до написания монографий и статей, их издания и распространения. Благодаря поддержке Фондом экспедиций и других полевых работ, экспериментально-лабораторных исследований происходит пополнение эмпирической базы. Осуществляется широкая публикация архивных материалов, создание информационных баз. Происходит возрождение и значительная активизация научного общения (конференции, симпозиумы, конгрессы и т.д.), укрепляется материально-техническая база научных организаций, компьютеризируются рабочие места ученых-гуманитариев. Фонд поддерживает научные журналы гуманитарного профиля.
Показательна динамика конкурсов проектов по гуманитарным и социальным наукам: на конкурс 1993 г. всего поступило 1153 заявки, на конкурс 1994 г. — 970 заявок, на конкурс 1995 г. — 1708, на конкурс 1996 г. — 3885. С момента возникновения самостоятельного Фонда (конкурсы 1995 и 1996 гг.) наблюдается взрывообразный рост числа заявок всех видов по всем гуманитарным и социальным дисциплинам. Одновременно резко увеличилось и число поддерживаемых Фондом проектов разных видов по гуманитарным и социальным наукам. В 1993 году (в рамках РФФИ) поддержано 286 проектов. В 1994 году (в РФФИ, а с конца года — в РГНФ) — 493 проекта. В 1995 году РГНФ финансировал 1299 проектов, в 1996 году — 2594 (до конца года добавится еще порядка 150-200 проектов).
Для гуманитарных и социальных наук поддержка исследований посредством грантов на конкурсной основе имеет особое, возможно, даже большее значение, чем для естественных и технических наук. Связано это с тем, что в гуманитарных и социальных науках значительная часть исследований осуществляется не большими коллективами в рамках крупных научных программ, а индивидуально или небольшими исследовательскими группами. Гранты — эффективная форма поддержки прежде всего этой части научной активности. Они в принципе не могут заменить ни базового финансирования, ни федеральных научных программ. Гранты — эффективная, но дополнительная поддержка науки.
Расширяется география поддерживаемых Фондом исследований. В 1994 г. Фонд поддерживал проекты из 32 регионов (субъектов Российской Федерации), в 1995 г. — из 47 регионов, в 1996 г. — уже из 60. Заметно возрастает число организаций, в рамках которых выполняются поддерживаемые Фондом проекты. В 1994 году число таких организаций достигало 150, в 1995 г. — 257, а в 1996 г. — 449. Как видно, число организаций ежегодно почти удваивается. Финансирование проектов осуществляется через десятки банков. В 1994 г. их число равнялось 89, в 1995 г. — 147, в 1996 г. — 233.
Эти данные позволяют составить представление о масштабах деятельности Фонда. А ведь в РГНФ работает сейчас всего 30 человек. Всю финансовую деятельность осуществляют 3 человека, издательскую — 4 человека, информационное обеспечение — 2 человека. Для сравнения скажу, что такое же количество книг, как мы, сейчас в России издает только Роспечать. Но это структура, в которой работают сотни людей. Фонд — очень экономичная форма поддержки науки.
РГНФ заметно активизировал научную жизнь. Это проявляется прежде всего в росте исследовательской и издательской активности, в существенном изменении тематики научных исследований, в широком возрождении практики проведения научных форумов, в подъеме экспедиционных и других полевых исследований.
Рост исследовательской и издательской активности. В 1996 году значительно возросло число поддерживаемых Фондом исследовательских проектов. На конкурс 1996 г. поступило 2013 заявок на исследование. К финансированию принято 1154 новых исследовательских проекта. В настоящее время РГНФ финансирует 1576 новых и продолжающихся с прошлых лет исследовательских проектов. Благодаря этому полторы тысячи первоклассных исследовательских групп имеют возможность продолжать научную работу.
Фонд превратился в крупнейшего в России финансиста — издателя научной литературы по гуманитарным и социальным наукам. В 1995 г. поддержано издание 168 книг, в 1996 г. издается еще 491 книга. Они отобраны в ходе конкурса из 729 рукописей. Фонд издает научную литературу более чем через 100 научных издательств: 30 книг издается в издательстве РОССПЭН, 26 — в "Науке" (без учета Санкт-Петербурга, Новосибирска и Екатеринбурга), 19 — в издательстве "Дмитрий Буланин" (Санкт-Петербург), 18 — в издательстве "Наследие" при ИМЛИ РАН, 16 — в издательстве Школа "Языки русской культуры". Из новосибирских издательств больше всего издается в "Сибирском хронографе" и сибирском отделении издательства "Наука".
Описательный характер большинства гуманитарных и социальных наук приводит к тому, что научная статья не является достаточной и даже основной формой публикации научных результатов. Как и во всех описательных науках, в гуманитарных и социальных науках особую роль играет издание монографической литературы. Поэтому гуманитарные и социальные науки, как менее "журнальные", особенно сильно пострадали от развала издательской деятельности в стране и особенно сильно нуждаются в ее возрождении. Это следует учитывать, в частности, при финансировании гуманитарных и социальных наук. Большие вложения здесь нужны не собственно в поддержку исследований, а в возрождение сферы издательской деятельности. С предыдущим связана также обращенность гуманитарных и социальных наук к очень большой, в том числе и непрофессиональной, аудитории. Поэтому тиражи научных книг гуманитарного профиля, научные передачи в средствах массовой информации являются обязательной частью нормального функционирования и развития сферы гуманитарных и социальных наук. Широкое распространение научных знаний в обществе является сейчас, вероятно, главным средством воздействия науки на общество, а без этого и государство будет бессильно убедить общество в необходимости поддержки науки.
Рукописи, поступающие в РГНФ, проходят обротную экспертизу — научную и издательскую (на предмет готовности к сдаче в издательство). РГНФ поддерживает как разрозненные издания, так и серии или целые направления. Например, изданы и издаются разнообразные словари. Среди них можно выделить такие фундаментальные работы как уже опубликованные "Этимологический словарь славянских языков", вып. 22, 23 (О.Н. Трубачев), "Словарь русского языка XI-XVII вв.", вып. 23 (Г.А. Богатова), "Фразеологический словарь русского литературного языка в 2 томах" (А.И. Федоров), "Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей" (А.С. Герд), "Словарь новых слов русского языка" (Е.А. Левашов) находятся в производстве "Русский семантический словарь в 6 томах" (Н.Ю. Шведова), "Диалектологический атлас русского языка", вып. 3 (О.Н. Мароховская), "Новый объяснительный словарь синонимов русского языка", вып. 1 (Ю.Д. Апресян) и др.
Поддерживается издание серии "Памятники фольклора народов Сибири". При поддержке Фонда уже вышли такие тома как "Якутский героический эпос "Кыыс дэбэлийэ", "Бурятские волшебные сказки", "Русские сказки Сибири и Дальнего Востока", "Тувинские народные сказки", в текущем году выходят "Хакасский героический эпос "Ай-Хуучин", "Фольклор удэгейцев" и другие.
Издается многотомник по истории российского градостроительства. Вышли в свет три тома. В производстве находится четвертый том.
Издается серия "Российские мыслители ХХ века", только в философскую часть которой входит 23 тома. В рамках этой серии издаются работы таких отечественных философов ХХ века как С.Н. Булгаков, А.Ф. Лосев, М.К. Мамардашвили, Э.В. Ильенков, М.Б. Туровский, Г.С. Батищев, Г.П. Щедровицкий, М.К. Петров, И.В. Блауберг, В.Ф. Кормер, Н.Н. Трубников, Б.Д. Дандарон, Э.Г. Юдин и др.
В Санкт-Петербурге издательством Русского христианского университета при поддержке РГНФ издается оригинальная серия "Pro et contra", в которую вошли тома с основными работами современников о В.В. Розанове, К.П. Победоносцеве, Н.А. Бердяеве, К.Н Леонтьеве, П.А. Флоренском и программные работы самих названных мыслителей и государственных деятелей.
Ведется работа по подготовке к печати неизданных трудов российских историков Н.П. Кондакова, А.С. Лаппо-Данилевского, А.Е. Преснякова, Н.К. Никольского, Л.П. Карсавина.
Конкурсы Фонда выявляют изменения в тематике научных исследований по гуманитарным и социальным наукам и способствуют обновлению тематики. Анализ планов НИР академических институтов и университетов не дает сейчас реальной картины научной активности ученых. Планы консервативны. В заявках же, поступающих в Фонд, ученые формулируют (часто впервые) свои подлинные научные интересы. По потоку заявок можно судить о том, что происходит с реальной научной активностью ученых, ведь развитие научных интересов большого числа отдельных ученых и исследовательских групп приводит к трансформации всей системы ведущихся в России научных исследований. И здесь происходят очень интересные перемены.
Так, в экономике, социологии и психологии принято деление исследований на уровень общей теории и уровень специальных или отраслевых теорий. В названных науках в 1995-1996 гг. происходит заметное перераспределение активности между этими уровнями. В экономике и психологии такое перераспределение осуществляется в пользу специальных (отраслевых) теорий. В социологии, напротив, в пользу общей теории.
Заметно значительное расширение тематики научных исследований междисциплинарного характера, в том числе пересечения с математикой и естествознанием. Это наиболее характерно для археологии, психологии, лингвистики, экономики. Такому развитию способствует как грантовое финансирование, так и появление большого числа новых научных структур.
В исторической науке активизировались исследования по истории политических партий в России, по истории сословий и социальных групп, по национальной политике и роли национальных меньшинств в истории России, по проблемам взаимоотношения человека и природной среды от древности до современности, по демографическим проблемам. Демография в России разделена между многими науками (экономика, социология, история), и везде наблюдается активизация демографических исследований.
Интересные процессы протекают в философских исследованиях. Например, еще в 1995 году исследования в области социальной философии (бывший исторический материализм) абсолютно доминировали над философской антропологией. А в 1996 году эти области исследований сравнялись по числу проектов. В 1996 году для финансирования отобрано 27 новых проектов по социальной философии и 25 — по философской антропологии. Заметно и устойчиво нарастает активность в области историко-философских исследований. Особенно это относится к освоению отечественного философского наследия.
Не все происходящее с тематикой может вызывать положительную оценку. Вызывает тревогу чрезмерная прагматизация экономических, психологических и юридических исследований. Фундаментальные исследования в этих науках даже сокращаются. В философии наблюдается абсолютное доминирование работ комментаторского характера (естественно, классики марксизма-ленинизма заменены другими именами), работ же, в которых осуществляется собственное концептуальное творчество, немного. В политологии и социологии много конъюктурности, партийности. Отчасти это относится к экономике и праву.
Деятельность РГНФ позволила возродить такую сторону жизнедеятельности научного сообщества, как проведение научных форумов. Фонд финансирует проведение в России международных, общероссийских и более узких научных форумов, включая даже постоянно действующие научные семинары (фактически научные школы), и круглые столы в журналах, а также участие российских ученых в работе зарубежных научных конференций. Примером последнего может служить финансирование поездки 30 российских ученых на Международный конгресс историков в Монреале (Канада, 1995 г.). В целом в 1995 г. Фонд поддержал 173 научные конференции. В 1996 г. их уже поддержано 194. Реально без поддержки Российского гуманитарного научного фонда безусловное большинство из этих научных форумов не было бы проведено.
Перечень даже небольшой части конференций дает представление и о широте фронта исследований, и об актуальности тематики. Среди поддержанных Фондом конференций можно назвать VI международный конгресс по славянской археологии (Новгород), международную конференцию "Причины мировых войн ХХ века", симпозиум "Аграрные технологии в России IX-XX веков", международную конференцию "Межконфессиональный диалог в России: прошлое, настоящее, будущее", международную конференцию "Народонаселенческие процессы в региональной структуре России XVIII-XX вв." (Новосибирск), международную конференцию "Дальний Восток России в контексте мировой истории: от прошлого к будущему" (Владивосток), конференцию "Древняя Русь и Запад", Всероссийскую научную конференция "Элита России: трансформация ценностей и пространство влияний", Московский синергетический форум "Устойчивое развитие в изменяющемся мире", Всероссийскую научную конференцию "Государственное регулирование в стратегии устойчивого развития экономики России" (Санкт-Петербург), международную конференцию "Преобразование государственного сектора", международную конференцию "Финансово-банковское образование и финансовая наука в современном мире: опыт, проблемы, перспективы", научно-практическую конференцию "Экономические основы формирования региональной политики" (Екатеринбург), конференцию "Сибирь на рубеже веков" (Новосибирск), конференцию "Перестройки в российской истории: исторический опыт и уроки ХХ века" (Красноярск), конференцию "Социальная психология учебных молодежных групп в изменяющихся социальных ситуациях" (Курск), конференцию по философии и истории математики "Бесконечность в математике: философские и исторические аспекты", конференцию "Проблема гуманитаризации естественно-научного образования (на примере физики)" (Нижний Новгород), международный симпозиум "Наука и общество: история советского атомного проекта (40-50 гг.)".
Эти и многие другие научные форумы ученых-гуманитариев могли бы служить не только целям научного общения, но и развитию сознания общества, если бы гуманитариям удалось отвоевать место в потоках информации на радио и телевидении. Это в целом способствовало бы росту престижа науки в обществе, всей науки, а не только гуманитарного ее сектора. В настоящее время общество вяло реагирует на успехи, скажем, в освоении космоса, в области вооружений и т.д., и гораздо отзывчивее откликается на успехи в медицине, экологии, гуманитарных науках. Разумно было бы использовать такие настроения для возрождения интереса общества к науке.
Гуманитарные и социальные науки сильно пострадали в 90-х годах от свертывания экспедиционных и других полевых работ, без проведения которых невозможно нормальное развитие археологии, археографии, лингвистики, социологии и др. Фонд с момента своего возникновения выделил такое направление деятельности как поддержка экспедиционных, полевых и экспериментально-лабораторных работ в отдельный конкурс. В 1995 году Фонду удалось профинансировать лишь 8 экспедиций. В 1996 году поддержаны 72 проекта этого типа. Возможно финансирование в конце года еще нескольких социологических опросов.
Самым отрадным явлением в жизни научного сообщества гуманитариев я считаю изменение в настроении ученых — их решимость бороться за сохранение своей сферы деятельности, а не искать счастья в свободном полете (коммерция, отъезд из страны). В 1992 г. абсолютно доминировали такие настроения. Сейчас происходит концентрация сил научного сообщества. А значит, мы сообща найдем способы воздействия на власть и на общество, чтобы убедить их в гибельности движения по пути одичания нации. Мы даже обязаны это сделать.