«БЭЙКЕР АТЛАС» ОБОСНОВЫВАЕТСЯ В АКАДЕМГОРОДКЕ
«Бэйкер Атлас» /Baker Atlas/ — одно из семи подразделений
известной американской корпорации «Baker Hughes» (Хьюстон, США),
работающей на всех континентах в странах, где существуют нефтяные
компании, в том числе и в России. Она оказывает целый комплекс
услуг на этапах разведки нефтяных месторождений, бурения скважин
и предэксплуатационной подготовки нефтяных промыслов.
По согласованию с Сибирским отделением РАН «Бэйкер Атлас» создает
в новосибирском Академгородке свое научное подразделение — российский
научный центр компании «Бэйкер Атлас», ориентированный
на геофизические исследования скважин. Осталось завершить
юридические формальности.
Галина Шпак, «НВС»
В последние годы Академгородок буквально пестрит названиями
представительств крупных иностранных фирм, не говоря уже об
отечественных — больших и малых, так или иначе связанных с
наукой. «Бэйкер Атлас» арендует этаж у владельца частного
офисного здания, в районе Института теплофизики СО РАН. Мне
сказали: «Нажмите кнопку, назовите имя и калитка откроется».
Вывески центра я не обнаружила даже на этаже, но в этом отсеке
виделось и чувствовалось, что в помещение вселились недавно.
Двери нескольких кабинетов были раскрыты настежь. На столах
мерцали экраны мониторов… Кто-то напористо говорил по телефону
по-английски. Так я познакомилась с директором центра доктором
технических наук Леонтием ТАБАРОВСКИМ.
 |
|
В разговоре Леонтий Абрамович бросил такую фразу:
«Здесь, в Академгородке, жизнь настолько изменилась, что я ее не
узнаю. И я настолько изменился, что меня не узнают». Я выяснила,
что он выпускник Новосибирского государственного университета
(1968 г.), специализировался по ядерной физике — элементарные
частицы, но работать пошел в геофизику, где оказалось достаточно
много физиков-ядерщиков. Знающие люди отмечают, что в 60-70 гг.
именно физики-ядерщики в нашей стране, да и на Западе, очень
сильно продвинули геофизику.
И еще один характерный штрих. Л. Табаровский называет себя
«шестидесятником». Настроения и отношения между людьми того
далекого времени отличались неподдельной дружбой и энтузиазмом.
Когда через год после окончания НГУ физик Табаровский защитил
кандидатскую диссертацию, на банкете в честь этого события друзья
наградили его самодельной медалью с надписью на латыни: «Primus
inter pares» — «Первый среди равных» — и, вручая награду на
ладошках, вдруг разъединяют диск на две половины и говорят: «Вот
это тебе сейчас, а вторую получишь, когда докторскую защитишь!».
Пришлось защищать докторскую. Доктор технических наук Л. Табаровский
проработал более двадцати лет в Институте геологии и
геофизики СО АН. Он опубликовал 130 научных работ, даже выпустил
книгу, но по разным причинам и обстоятельствам уехал с семьей в
США в 1989 г.
— Если до отъезда я был теоретиком, занимался обратными задачами
геофизики и развитием электромагнитных методов по изучению земной
коры, околоскважинного пространства и другими вопросами, то в
«Бэйкер Хьюз» я переключился на прикладные исследования. Мне
понравилось заниматься прикладными разработками. У меня около
двадцати патентов США, связанных с разработкой различных
технологий. Фирма «Бэйкер Атлас» как раз оказывает услуги
нефтяникам по изучению геологических пород, примыкающих к
скважине. После того как скважина пробурена, надо определить есть ли нефть
в прилегающих пластах или нет. Скважины изучаются
различными приборами, с помощью которых измеряются физические
поля, отражающие самые разнообразные свойства близлежащих пород.
И можно судить впрямую или косвенно о наличии нефти в пластах. В
нашей фирме есть большое количество разнообразных технологий,
которые могут измерять звуковые, электрические, магнитные поля,
измерять, например, количество нейтронов, запускаемых в
околоскважинное пространство и приходящих из этой среды обратно.
Словом, изучаются самые различные физические явления с
последующей интерпретацией и компьютерной обработкой.
— А вы специалист по каким полям?
— Электромагнитным. Мы изобретаем новые приборы и даем им жизнь.
Одним из крупных достижений нашей фирмы за последнее время было
создание приборов, которые способны детектировать и определять
свойства тонкослоистых пород. Это чередующиеся миллиметровые слои
песка и глины. Но интересно, что нефть «сидит» только в песчаной
части породы. Старые приборы и методы просто не замечали, что
этот конгломерат структурирован. Они показывали низкое удельное
сопротивление, а если так, значит нефти нет. А на самом деле
тонкие песчаные пропластки очень часто могут быть продуктивными.
По оценкам нефтяной компании «Шелл», в таких резервуарах
находится до 30 % мировых запасов углеводородов. Теперь их не
пропускают благодаря нашему оборудованию. Кстати,
работу над этой технологией я начинал еще здесь, в
Академгородке, со своими учениками в конце 70-х — начале 80-х гг.
Это была чисто теоретическая работа. Из любопытства, — уточнил
Л. Табаровский. — И первый прибор был построен в России,
но, как выяснилось, с некоторыми недоработками. При другом
подходе, уже в Америке, прибор заработал и успешно. Сейчас эта
технология широко применяется. Еще раз отмечу, что работа
начиналась в Новосибирском научном центре.
— По поводу организации нового научного центра еще в конце
прошлого года Михаил Иванович Эпов только обмолвился и сказал,
что этот исследовательский центр будет создаваться на базе
Института геофизики и, если все пойдет нормально, предполагается
заключить соглашение о сотрудничестве с Сибирским отделением.
Центр создается для развития научных основ обнаружения и разведки
нефтегазовых залежей. Я узнала, что вы приехали на целый год.
Каким образом у вас так быстро дело получилось? Или только
кажется, что быстро?
— Позвольте вас огорчить. По-видимому, это только кажется.
Создание центра достаточно решительный шаг. Работа связана не
только с довольно крупными вложениями — инвестициями, но и
взаимными обязательствами с Сибирским отделением, на которые мы
рассчитываем. С Институтом геофизики мы сотрудничаем больше
десяти лет. С российской стороны небольшую группу исследователей
возглавлял М. Эпов. Работали очень эффективно. В частности,
новосибирцы принимали участие в разработке технологии, о которой
я вам рассказывал. У «Бэйкер Атлас» есть вторая группа в Москве,
в Институте вычислительной математики, которым до недавнего
времени руководил Гурий Иванович Марчук. Сотрудничаем также
успешно. И у компании появилась уверенность, что люди здесь
чрезвычайно высоко образованы и обладают высоким творческим
потенциалом. А я в этом был всегда уверен. По мере того как мы
вместе работали над частными задачами, становилось ясно, что
технологии, с которыми мы имеем дело, превращаются из
однодисциплинарных в технологии мультидисциплинарные. Если взять
методы изучения скважин, то в них сходятся ядерная физика,
акустика, теория материалов, электродинамика, химия. И для
разработки новой современной технологии нужно прежде всего
подобрать интеллектуальные ресурсы, покрывающие разнообразные
отрасли знаний. Практически никакая компания сегодня не
располагает полным комплектом экспертизы, необходимой для
адекватной поддержки комплексных научно-технологических проектов.
Когда в компании «Бэйкер Атлас» стали размышлять на эту тему, то
с неизбежностью поняли, что надо вообще менять подход к науке и,
в частности, к организации многодисциплинарных проектов.
— Философия исследований в Сибирском отделении развивается
именно в таком ключе.
— Когда мы осознали это, в голову пришла очень простая мысль — вот
есть такой «пятачок» на Земле, называемый Академгородком, где
вся наука сосредоточена с очень высокой плотностью на каждый
квадратный километр. Это и явилось одним из решающих факторов для
принятия серьезного решения о совместной работе с Сибирским
отделением. Переговоры идут больше полугода. Мы должны выработать
соглашение, которое принесет взаимную пользу для обеих сторон.
Двусторонние группы юристов завершают работу с документами.
— А без договора можно ли работать?
— Можно, но не нужно. Возникнет много различных проблем,
связанных, например, с интеллектуальной собственностью. По многим
причинам договор необходим. Мы должны иметь ясные, дружественные
и взаимно понятные отношения с Сибирским отделением. И еще — мы
работаем с людьми и не хотим «вырывать» их из институтов.
Понятно, что их жизнь, карьера, будущее, долгосрочные планы
связаны с Сибирским отделением. Многие научные работники
готовятся к защите диссертаций, словом, открываются новые
перспективы. Мы не приглашаем сотрудников на постоянное
«местожительство» в наш центр исключительно в их интересах. И
постараемся рационально разделить их рабочее время, что позволит
сохранить работу в лабораториях того или иного института СО РАН и
одновременно участвовать в наших проектах. Такой подход несколько
необычен. Знаю, что другие иностранные компании нанимают людей на
постоянную работу, но, думаю, наш подход должен быть более
привлекательным для научных работников.
— Расскажите вкратце о структуре вашего центра.
— Центр устроен несколько необычно. В нем практически нет
администрации. У меня есть заместитель по общим вопросам, есть
офис-секретарь. Вы не услышите от меня, кто здесь главный
бухгалтер или руководитель отдела кадров и т.д. Все службы
находятся в Москве, где расположен головной центр, который
руководит всеми операциями в России. Сегодня средства
коммуникации легко позволяют осуществлять управление, вплоть до
найма людей и выплаты зарплаты.
— Неужели такой крупной корпорации, как «Бэйкер Хьюз» выгодно
работать здесь, с российскими исследователями, имея в виду ресурсы
американской науки?
— Это не столько и не только вопрос выгоды в обычном понимании.
Такой мотив есть. Но в первую очередь для нас важен
Академгородок. Если, допустим, вы обратитесь с комплексной
задачей в американский университет, ни один университет в США,
уверяю вас, не имеет такой концентрации высококвалифицированных
специалистов, какой имеет Академгородок. Мне иногда кажется, что
сам Академгородок не осознает этого.
— Кстати, о людях, с которыми вы сотрудничаете. Ведь научным
работникам необходимо публиковаться. Известно, что фирмы или
компании из коммерческих соображений засекречивают разработки — какой-то
интересный научный или технологический продукт. Как
будет поставлено дело у вас?
— Этот вопрос очень тщательно обсуждался. Это одно из важных
размышлений, которое сейчас воплощается в документы соглашения.
Да, фирмам важны научные результаты, которые непосредственно
выводят их на рынок или позволяют получать прибыль. Тут нечего
скрывать и нечего стесняться. Суть в том, что в научной
деятельности существуют некие фундаментальные результаты, имеющие
общенаучное значение. В них не выражена прямая и сиюминутная
возможность извлекать прибыль из той или иной области
деятельности. В нашем случае — нефтяной промышленности.
Фундаментальные результаты, любые открытия будут принадлежать
ученым Сибирского отделения. Мы будем только приветствовать
появление таких результатов. Такие работы будут беспрепятственно
публиковаться.
Мы претендуем на те приложения фундаментальных результатов,
которые будут иметь непосредственный выход в конструкции каких-то
аппаратов или в комбинации каких-то приемов в обработке
геофизических данных, непосредственно связанных с нефтяной
индустрией. По соглашению мы просим отдать нам право
интеллектуальной собственности именно на такие приложения. Думаю,
что интересы Сибирского отделения и научных работников учтены
самым достойным образом. На мой взгляд, соглашение выглядит
взвешенно. Академгородок пока больше научный центр, чем
технологический. И наиболее вероятно, что основная масса
результатов будет связана с фундаментальными исследованиями. И
только часть, но не подавляющая, будет относиться к работам, на
основе которых возникнут новые технологии. И вот эти веточки
коммерческого оттенка мы и просим в свою собственность.
— Допустим, российские нефтяные компании заинтересуются новой
технологией. Они смогут ею воспользоваться?
— Смогут. Через наш сервис. У нас довольно представительный
бизнес в России.
— Что вас как ученого заинтересовало в институтах? Вы уже
определились с направлениями работы?
— Научная программа интенсивно обсуждалась в Хьюстоне.
Практически я приехал почти с готовой программой. В проект
включены специалисты из институтов Геологии, Геофизики, Института
вычислительной математики и математической геофизики. Другие
проекты еще обсуждаются. Для выполнения комплексных исследований
также потребуются научные группы многих институтов, поэтому в
проекте Соглашения с Сибирским отделением оговариваются детали,
включая затраты на эксперименты, если они будут проводиться на
институтском оборудовании.
— Вы можете назвать конкретно хотя бы направления работ?
— Проекты довольно специфичны. Мы намерены изучить зоны
околоскважинного пространства, плохо доступные современному
инструментарию. Обсуждаются также проекты, связанные с обработкой
и интерпретацией разнообразных геофизических данных. Они основаны
на развитии быстрых методов математического моделирования.
— Вы имеете в виду компьютерное моделирование? С кем будете
работать, считать и рисовать, ведь наш Сибирский суперкомпьютерный
центр пока не очень мощный?
— Как видите, здесь, в нашем офисе, великолепный парк
компьютеров, и мы имеем прямой вход в компьютерные сети «Бэйкер
Атлас» в Хьюстоне. В этом выражается удивительная мощь такой
корпорации, как «Бэйкер Хьюз». Она имеет свои сети, которые
покрывают весь мир. У меня в кабинете установлен пульт, и я могу
связаться и говорить с любым подразделением компании в любой
части света. Сегодня информационные технологии развиты очень
сильно. Я до сих пор не перестаю удивляться, хотя уже давно
пользуюсь этими удобствами. Кстати, академгородковские каналы
связи меня удивили. Технические средства интернета здесь на самом
высоком уровне.
— Леонтий Абрамович, хотелось бы уточнить: вы говорили о новых
научных проектах. В Новосибирске фирмой «Луч» выпускается
аппаратура «ВИКИЗ» — высокочастотное индукционное каротажное
зондирование. Эти приборы испытывали в прошлом году в США (штат
Оклахома). И в связи с этим — как вы оцениваете новые
исследования в Институте геофизики, тем более, что его директор,
член-корр. М. Эпов участвует в работе Российского научного центра
фирмы «Бэйкер Атлас» в Академгородке?
— Да, мы приглашали группу специалистов из компании «Луч» и
предоставили несколько скважин в Оклахоме, где они испытывали
довольно сложную технологию. Это одно из серьезных достижений,
заслуживающих внимательного отношения. А в институте есть
интересные методы, связанные с нестационарными полями (опять же
речь идет о скважинах). Впервые эти методы реализованы в
Институте геофизики СО РАН. Весьма серьезное достижение. В
институте стремятся к комплексности подходов, интеграции
исследований, а это созвучно и нашему центру, и разумеется, всей
компании «Бейкер Атлас».
— Кстати, ваш международный центр назван «российским». Почему
второе определение — «американский» — отсутствует?
— Ничего особого не было в том, что мы назвали его «Российским
научным центром», но вы задали вопрос и я задумался:
действительно, почему? Конечно, центр международный, потому что
это международное сотрудничество. Но центр российский по сути, в
нем работают или будут работать российские ученые. На сегодняшний
день я здесь единственный американец. Мы считаем важным
сформировать коллектив единомышленников, которые составили бы
целеустремленную команду. И в силу той философии, о которой я вам
говорил, мы хотели бы в наибольшей мере сохранить интересы людей,
связанных с Сибирским отделением. Мы хотели бы, чтобы наши
партнеры с выгодой для институтов и для себя поделились с нами
своей экспертизой. И возвращаясь к названию центра, скажу: эта
идея восходит к нашему намерению в конце концов увидеть во главе
этого центра российского гражданина.
27 июня в нвосибирском Академгородке планируется официальное
подписание соглашения о сотрудничестве между Сибирским отделеним
РАН и компанией «Бэйкер Атлас». От имени СО РАН соглашение
подпишет председатель Отделения академик Н. Добрецов, с
американской стороны — президент группы бурильных и каротажных
компаний «Бэйкер Хьюз» г-н Д. Барр.
стр. 6
|
