ТУМАНОВ:
ВСЁ ПОТЕРЯТЬ — И ВНОВЬ НАЧАТЬ С МЕЧТЫ…
Альберт Гершевич,
член Союза журналистов России
Совсем недавно на стендах магазина «Москва», наверное, самого
«центрального» в столице России, появилась книга с довольно
необычным названием: «Туманов. Все потерять — и вновь начать с
мечты…».
С первого взгляда трудно понять, что уместилось в этом строгом,
полутемном, полузасвеченном переплете. То ли Туманов-автор, то ли
книга, как бывало в прежних изданиях, поведает перьями других
авторов об этой полулегендарной и в чем-то даже одиозной фигуре
«крестного отца» старательских артелей всея Руси.
Поначалу на помощь приходит большой красочный плакат за
зеркальной витриной магазина с отзывами известных, именитых и
просто читающих людей.
Короче всех сказал Михаил Танич: «Я прочел, не отрываясь. Как
Джека Лондона».
«Это грандиозная книга, — уточняет Станислав Говорухин. — Автопортрет
на фоне нашей истории. Лучшее, что прочитал в
последнее время из мемуарной литературы».
Рядовой, без всяких титулов читатель Ю. Черемных дает свою
отметку: «На меня все изображенное в книге произвело большое
впечатление и воздействовало больше, чем прочитанное мной у
Солженицына, Шаламова и других».
Можно было бы привести и другие весьма точные и в то же время
эмоциональные отзывы: Беллы Ахмадулиной, Виктории Токаревой,
Генриха Падвы, Аллы Демидовой… Ограничусь только двумя: «Так
вот, значит, что такое русский характер! И вот, значит, почему мы
выбрались из тьмы, из которой, казалось, нельзя уже выйти людьми,
и выбрались не просто живыми, а уж совершенной сталью. — Именно
так закалялась сталь в нашу мрачно-величественную эпоху», — считает
Валентин Курбатов.
И последним хочется привести краткий и весьма красноречивый отзыв
некоего Михаила Х, оттянувшего двадцатичетырехлетний срок на
Колыме: «Почему Туманов уцелел в лагерях? Потому что там знали,
кого резать, а кого надо оставить…».
Я закончил чтение этой книги по пути из Москвы в Новосибирск в
поезде «Сибиряк». Двух суток по моим расчетам должно было
хватить, чтобы все вспомнить и сопоставить, понять и оценить. Не
хватило. Туманов оказался куда масштабнее, чем было мне известно.
Поэтому пишу только о самых первых своих впечатлениях. Кто
прочтет книгу, поймет, насколько они поверхностны.
Прежде всего о жанре. Ожидал увидеть мемуары, исповедь,
публицистику. Все это есть, а кроме — нечто среднее между
диссертацией и поэмой. Нечто эпическое…
Судьба, как говорится, свела меня с автором этой книги в Алдане.
Вскоре после командировки на отдаленные прииски в безлюдных
отрогах Джугджура, где осваивались вскрышные полигоны только что
организованной артели. Туманова там повстречать не удалось. Но
повсюду в людях, их обустройстве, в организации и технологии
производства чувствовался какой-то нездешний, незнакомый в этой
таежной тьмутаракани дух. Это был дух осмысленной,
целесообразной, грамотно и четко налаженной работы. Об увиденном
я написал в газету «Социалистическая Якутия», где служил собкором
по Алданскому району — двухполосный очерк «Старатель-69».
В большой книге Туманова двухлетний период работы занял всего
несколько страниц. Но результаты алданской двухлетки оказались
более чем впечатляющими. Вот несколько абзацев из этих страниц:
«В феврале 1969 года мы зарегистрировали новую артель «Алдан»
численностью 800 человек — самую крупную в системе «Главзолота».
Желающих попасть к нам много, люди приезжали отовсюду, но
безоговорочно мы принимали тех, кого знали, а к другим
предъявляли наши обычные требования, первым и безусловным из
которых было: со мной работает только тот, кто не пьет.
Руководству комбината «Алданзолото» не терпелось услышать от нас,
сколько мы собираемся добывать. Когда я назвал примерную цифру — тонну
в сезон — алданцы посчитали это авантюрой. Директор ГОКа Ф. П. Джулай сказал, что его устроила бы даже треть. Остальные
ожидали хотя бы килограммов 80-100.
В мае артель приступила к промывке на трех участках.
К осени выяснилось, что за сезон добыто 1040 килограммов…
На второй год мы сдали 2240 килограммов. Десяток других алданских
артелей все вместе сдали только 40% от этого количества
металла…«
Такая лавина золотого песка вызвала с одной стороны высокую
оценку Минцветмета и отраслевого профсоюза — переходящее знамя,
знаки победителей соревнования, а с другой — всплеск дикой
озлобленности со стороны местного (и не только) партийного
аппарата. На Туманова уже не в первый раз и увы! не в последний
спустили свору прокурорских, правоохранительных и гэбистских
сотрудников. Горком партии припомнил и мне слишком, по его
мнению, пристальное внимание к старательской проблематике и
попросил первого секретаря Якутского обкома Г. Чиряева отозвать
меня из района. Туманова же клеймили и честили, как могли, на
республиканском партхозактиве, и он с тяжелым сердцем вынужден
был перебазировать артель на побережье Охотского моря, в
Хабаровский край…
Думал ли я, что через тридцать пять лет смогу гордиться своей
мизерной, но причастностью к судьбе этого удивительного и
поистине легендарного человека? Все это время я, разумеется, не
терял Вадима Ивановича из виду. Такого, как он, потерять было
невозможно. Туманов, как болид, врезавшийся в затхлую атмосферу
застоя, был виден со всех точек земной поверхности и со всех
горизонтов хозяйственной жизни.
В то время, как А. Аганбегян и Т.Заславская подводили
теоретическую базу под необходимость и неизбежность крушения так
называемой экономики развитого социализма, а Виталий Коротич в
журнале «Огонек», вслед за новомировцами формировал
антидеспотическое общественное сознание, Туманов практически
сокрушал бастионы лжи и лицемерия идеологии уравниловки,
основанной на рабском труде во имя «светлого завтра», всеобщем
прозябании и нищете ради пополнения «закромов Родины».
Человек должен жить и зарабатывать достойно уже сегодня и
повседневно — вот лейтмотив всех усилий Туманова. Ему отвечал и
великолепно срабатывал именно старательский, артельный принцип
распределения доходов. Никто из рядовых работников не может
получать меньше половины суммы, начисленной председателю при
равном количестве отработанных трудодней. Естественно, что
исповедуя и соблюдая такой принцип, Туманов не вошел в клуб
современных олигархов. И сам этот клуб наверняка не появился бы
из недр перестройки, будь у господ-демократов иные инструменты
прокладки путей в новую экономическую реальность. Им бы поучиться
у Туманова.
Тогда, в те далекие годы, на успехи тумановских начинаний, как
теперь говорят, проектов, реагировали вполне адекватно. Чем
значительнее и увереннее были эти успехи (а серьезных провалов у
Туманова не было никогда!), тем больнее и чаще «кусали»
старателей, трепали честь, имя их неформального лидера услужливые
борзописцы по заказу партийных бонз. То и дело раскручивались
постыдные и бесчеловечные кампании травли и сенсационных
«разоблачений» одного из первых — и что больше всего бесило
инсинуаторов — легальных по всем статьям даже советских
законов — миллионеров.
Все так называемые «дела» Туманова, начиная с ареста по
пресловутой 58-й статье помощника капитана парохода «Уралмаш» в
1948 году и до полной реабилитации в 90-е годы подробно раскрыты
в книге. Но эти контрразоблачения отнюдь не входили в сверхзадачу
автора. Он не замысливал сводить счеты, хотя мстить ему было и
есть кому и за что. Подтверждают это заключительные строки
мемуаров: «С испытаниями, посланными мне, со всеми потрясениями
нашего времени, безумством политиков и властей, с моей
сумасшедшей любовью — теперь вы знаете, какой была моя жизнь.
Может быть слишком сумбурно я написал о ней, но как и прожил — без
черновиков».
Всякие сравнения хромают. Когда закрываешь книгу Туманова,
отдаешь отчет, что это не жизнь Петра Великого, которую одной
строкой охарактеризовал Пушкин: «И академик, и герой, и
мореплаватель, и плотник». Но эту строку с успехом можно отнести
на счет Туманова. Вы спросите: какой же он академик? Самый
настоящий.
Недавно Международная академия минерально-сырьевых ресурсов
избрала его своим действительным членом. На самом деле его можно
поставить в ряд с именами Александра Ферсмана, Владимира
Обручева, Терентия Мальцева, если не по образованности, то по
делам и подвижничеству первооткрывателей. Академик от Колымы.
Остается позавидовать тем, кто откроет эту книгу и впервые
познакомится с ее автором.
стр. 5
|
